Формируя содержание серии «Пермь как текст», Алексей Иванов исходил не из личных литературных предпочтений, а из соображений объективной «полезности» того или иного произведения.

Согласно ивановской концепции, книги из серии «Пермь как текст» должны дополнять друг друга: скажем, одна вскрывает бытовой пласт, другая — урбанистический, третья — мифологический. Поэтому рассматривать их нужно системно. Только в сопоставлении одной части с другой родится полноценный объемный портрет Перми и пермяков.

Неоспоримо такая книжная коллекция нужна Перми. «Это книги, которые форматируют суть «пермскости», которые объясняют, чем Пермь отличается от Екатеринбурга или от Кирова. Книги, которые дают представление о том, чем мы живем на своей земле и зачем мы здесь живем. Пермь самоопределяется сегодня вполне конкретно и профессионально, и корпус предложенных текстов — системная самоидентификация, «паспорт» Перми», — объясняет свой замысел Алексей Иванов. Кроме того, с серией «Пермь как текст» связано желание пермяков вернуть к жизни некогда статусное, но сегодня почти утерянное понятие «пермская книга».

Абашев, В. Пермь как текст

Пермь можно услышать, можно увидеть, а можно прочитать. Как текст, в котором есть свои сюжеты и герои, своя проза и поэзия, своя композиция, а, возможно, и чей-то изначальный замысел... Книга Владимира Абашева - не только литературоведческое исследование. Это некая модель геопоэтического мира, которая убедительно доказывает, что география и литература, пространство, мысль и слово неразрывно связаны между собой, а имя может определить судьбу и смысл места, им названного.


Асланьян, Ю. Территория Бога
Острая и современная проза Юрия Асланьяна - это летопись вишерской земли и памятник ее героям. Автор предлагает читателю детективный сюжет, но в результате расследования на первый план выходят вечные темы - судьба, предназначение, поэзия, верность себе и своему делу, человечность... Под взглядом одинокого Бога все происходящее на дальней северной территорией имеет смысл и ничто не проходит напрасно.

Баньковский, Л. Пермистика

Урал, Пермский край, город Пермь - не просто территории, обозначенные на географической карте России, а единое пространство истории, культуры и смысла. Лев Баньковский, Вячеслав Раков и Алексей Иванов, каждый по-своему, осваивают это уникальное пространство. Работы трех авторов, написанные в разное время и в разных жанрах, тем не менее перекликаются между собой и решают общую задачу - они дают возможность прочесть Урал и Пермь как своеобразное осмысленное и одухотворенное целое.

Горланова, Н. Вся Пермь
Нина Горланова пишет свои произведения очень по-женски - словно готовит какое-нибудь удивительное блюдо, чтобы накормить семью, угостить друзей и знакомых: чашку пермских разговоров, щепотку юмора, по ложке лиризма и абсурда, на кончике ножа боли... Но всегда есть в ее книгах какие-то тайные ингредиенты, сплавляющие воспоминания, наблюдения, байки, острые словечки в цельную картину, благодаря чему читатель слышит голос русской провинции и узнает ее черты. Должно быть, эти ингредиенты - искренность и талант.

Лейбович, О. В городе М
Очерки политической повседневности советской провинции в 40 - 50 годах XX века. Города М не существует. Хотя течет река, на которой он стоял, работают его вузы и предприятия, шумят его улицы, стоят дома, живы ещё люди, населявшие его, и потомки этих людей. А благодаря книги историка Олега Лейбовича оживают страсти, конфликты, борьба, стилистика жизни этого города. И становится более ярким образ страны, на карте которой город М можно было найти в 1940 -1950-х. Страны, которой тоже больше нет в которой все мы живем.

Пирожников, В. Пять тысяч слов
В прозе Владимира Пирожникова возникают миры, предельно удаленные друг от друга во времени и пространстве: Пермь 1970-х, Пермь 1990-х, Древний Китай и Пояс Астероидов XXII века. Но есть нечто, что объединяет эти миры. Прежде всего, это проблема выбора, которая встает перед каждым героем. Во все времена людям важно понять, что настоящее, а что поддельное, в чем истина и какой ценой за нее придется платить. Нужно сделать правильный выбор, чтобы остаться собой и сохранить собственный язык, на котором только и возможен разговор о любви, музыке, жизни и смерти.

Федотова, С. Молотовский коктейль. Частная жизнь