Детство Алексея Лукьянова прошло в деревне Тохтуево под Соликамском. Алексей во всем помогал родителям (семья держала скотину), в каникулы подрабатывал на ферме. Но главной его страстью было чтение: он перечитал всю сельскую библиотеку и в какой-то момент понял, что «может не хуже». В 16 лет он стал писать стихи, а в 18-19 - первую прозу («чудеса графомании», как он теперь это называет). Учился на Соликамском бумкомбинате по специальности «кузнечное дело», разряд получил на «Сильвините». Работает кузнецом на предприятии «АО «Транспорт». Жена, Наталья Лукьянова, - профессиональный художник, открыла в Соликамске школу графического дизайна. В последнее время она также пробует себя как литератор, в альманахе «Литературная Пермь» у нее опубликованы две вещи. В этой литературно-художественной среде растут двое сыновей - девятилетний Светозар и семимесячный Тимур. Светозар обычно сопровождает отца в его поездках, в том числе и на различные церемонии. Известность пришла к Алексею Лукьянову в 2004 году, когда журнал «Октябрь» опубликовал его повесть «Спаситель Петрограда» в юбилейном номере, посвященном восьмидесятилетию журнала, в котором редакция соединила лучшее из написанного мо­лодыми современниками с отрывками из произведений классиков XX века. Так имя Алексея Лукьянова оказалось рядом с именами М. Шолохова, А. Платонова, Ю. Олеши, В. Шаламова, В. Маяковского. Однако удачная писательская карьера Лукьянова началась еще в 2000 году - с участия в общероссийском конкурсе молодых литераторов «Дебют», где его рассказы «Палка» и «Хождение за три моря» вошли в шорт-лист в номинации «Проза».
- Алексей, в вашей повести «Спаситель Петрограда» Путин в лице аллегорического персонажа Вадима Вадимовича Распутина предстаёт человеком действия, не зависимым от обстоятельств, а управляющим ими, способным «переломить хребет не только врагам, но и самой истории». А каково ваше впечатление от реального, «живого» Путина?
- Как от человека, специально обученного производить впечатление. Мне показалось, что он ждет. Ждет, когда все это закончится (я имею в виду истерию по поводу третьего срока). Я ничего особого не ожидал от этой встречи, просто она была интересна как личный опыт. Кстати, замечу, что в центральных СМИ и в новостных программах TV это мероприятие было неправильно истолковано как хождения с просьбами о помощи с целью что-то получить от президента. На самом деле мы говорили вовсе не о себе, а о молодых ребятах из провинции, нуждающихся в поддержке, и о создании организации, которая помогала бы молодым литераторам.
- Ваша повесть «Спаситель Петрограда» представляет собой оригинальный сплав фантастики, исторической хроники и того, что называют жанром «экшн» (динамичный сюжет, детективная интрига). Главные герои произведения - полумифические существа: кентавр Юрий Возницкий, работающий кузнецом на Путиловском заводе в Петрограде, и животное-рептилия, одетое в пальто по последней моде, террорист Крокодил… Как создавалась эта повесть?
- Да все очень просто... – по-детски открытое добродушное лицо Лукьянова освещается улыбкой. – Кентавр списан с моего друга Юрия Возницкого, как и я же, кузнеца, живущего здесь, в Соликамске. Кентавр - потому что он родился в год Огненной Лошади, и мама у него - Идея Петровна. Вот почему я пишу, что он «возник из идеи, огня и лошади». Он действительно похож на Николая II, особенно когда отпускает бороду и усы. Крокодил - еще проще: этот персонаж взят у Корнея Чуковского. В Питере я был всего один раз, в их писательской организации. В повесть включил все топонимы, какие там узнал...
- Как вы сами определяете жанр, стиль своего письма?
- Я пишу просто прозу. Какой там «движок» - совсем не важно. Везде это называют «фэнтези». Но в моем понимании фэнтези - это мечи и маги. Я разделяю эти понятия: либо ты писатель - либо фантаст.
- Как вы относитесь к термину «альтернативная история», который часто употребляется применительно к вам?
- У нас история не относится к разряду точных наук, ее переписывают каждое десятилетие. Поэтому «альтернативных историй» сейчас так много, что я ничего нового в этом направлении не открыл. Вся литература зиждется на том, а что будет, если?.. Так что все написанное - только плод моей фантазии, и писательство для меня - это повод пофантазировать, «поиграться».
- Как вы отнеслись бы к экранизации ваших произведений, ведь в них есть все для настоящего блокбастера?
- Положительно. Только это был бы очень высокобюджетный фильм. И еще обязательным условием я бы поставил точное следование моему тексту, насколько это возможно. Если бы «Ночной дозор» сняли ближе к книге, он от этого только выиграл бы. Второй фильм - вообще сплошной рекламный ролик, а могло бы быть очень хорошее кино.
- Каково ваше отношение к литературной критике? - Я ее не отслеживаю. Мне это неинтересно. Я уважаю мнение писателей-профессионалов, и то не всех. Я сам себе судья.
- В таком случае кто из писателей является для вас авторитетом в литературе?
- Астрид Линдгрен. Вообще, ценю детскую литературу. «Граф Монте-Кристо» Дюма - это история всех времен и народов.
- Что читаете сейчас?
- Перечитываю Юза Алешковского, с удовольствием читаю Лукьяненко. Терри Пратчетт пишет очень весело, у Александра Щеголева хорошая проза. Книги сейчас очень дороги, у меня нет таких денег. Поэтому мы с женой книги друг другу дарим.
- Нет денег... А как же, простите, премия?
- Я воспринял её как выигрыш в лотерею. Раздал долги, купил новый компьютер и ноутбук - и премии как не бывало.
- А литература вас кормит?
- В этом году постараюсь закончить повесть «Глубокое бурение». Произведение реалистическое, но опять же с «допущениями»: а что если... например, на Кремль упал метеорит? В руках героев оказывается сумма в десять миллионов долларов, и они (бригада бурильщиков) решают прокопать землю насквозь, роют туннель в Америку, чтобы реализовать эти деньги на той стороне. Всё.
- Неужели все так просто?
- Все предельно просто, - улыбается Алексей Лукьянов, а в глазах при этом насмешливо переливаются лукавые искорки. - Игра. С начала и до конца игра - мое письмо...
- На улицах Соликамска вас узнают? - Надеюсь, что нет. Сейчас мое главное желание - спрятаться «в нору», залечь на дно и тихо-тихо жить и работать. Я не «информационный повод» и не хочу им быть, - завершает беседу так и не разгаданный мной Алексей Лукьянов.