• Паустовский, К. Г. Собрание сочинений. В 9 томах. Том 9. Письма, 1915-1968 / Составление, подготовка текста и примечаний Л. Левицкого. - Москва : Художественная литература, 1986. - 542 с.
  
• Паустовский, К. Г. Блистающие облака; Золотая роза : роман ; повесть / К. Г. Паустовский. - СПб.: Каравелла, 1995. - 416с.
• Паустовский, К. Г. История с географией / К. Г. Паустовский // Книга скитаний. - Mосква : Советская Россия, 1964. - С. 192-195.
  

Глава "Последние следы средневековья"

Ночь как бы дробилась на осколки от пронзительного визга злых лошадей. Соликамские ямщики притопывали красными валенками и сдирали лед с русых бород. Строптивое ямское племя сохранилось здесь со времен Грозного, когда через Соликамск лежал «великий тракт» – на Верхотурье и Тобольск.

Разливаясь колокольцами, дикие лошади с размаху вынесли пестрые сани на пригорок и, пыля снегом, вырвались в полярную ночь.

Весь Соликамск звенит, орет, свистит от бешеной зимней езды. Может быть, потому на Соликамском пустынном вокзале в буфете рядом с портретами Ворошилова и Калинина висит портрет Гоголя. Память о его «птице-тройке», должно быть, до сих пор волнует соликамцев.

Времена переменились, и большинство ямщиков служит сейчас кучерами в калийном тресте, но что это за невыносимые и азартные кучера! Трест стонет от них, как от напасти. Производственная дисциплина для них так же непонятна, как и теория вероятности. Они гикают, стоя на облучках, и раскатывают сани, сшибая трухлявые афишные столбы – остатки царской провинции и летних захудалых театров. Они сидят на полу в стеклянном вестибюле треста, дожидаясь седоков и гуторя, как на почтовой станции прадедовских времен. Невольно кажется, что к директору треста пришли выборные люди от допетровских обитателей Пермского воеводства бить челом об отмене соляных оброков, ямской повинности и прочих стародавних вещей.

На взгорьях Приполярного Урала, засыпанный снегами, стоит этот древнейший посад, придавленный тьмой и холодным небом. Соликамская ночь ощущается как холодный туман, тяжело покрывающий землю. В угрюмой близости угадываются необъятные разливы лесов, обнимающие город со всех сторон. Ночью их не видно. Видны лишь редкие электрические  ⁽ гни по склону горы и прозрачные в их свете вековые алебастровые соборы. Их белизна кажется особенно резкой рядом с рубленными из черной сосны высокими купеческими домами.

Потом среди темноты, как невыносимый пожар, вспыхивает дом – весь из стекла и бетона, напоминающий последние постройки французских архитекторов. Мохнатые лошади скачут мимо него. Ямщик успевает ткнуть кнутовищем в сторону как бы расплавленных от электрического огня окон и прокричать:

– Союзкалий-то! Трест-то!

Над крышами окаменелых от времени изб, над едва прочерченными вершинами низкого леса восходит, освещая бесшумно сыплющийся снег, далекая синяя заря. Это электрическое зарево первого в СССР калийного рудника.

Геолог А. Иванов пишет:

«Сейчас на разведанной площади в Соликамско-Березниковском районе, равной приблизительно шестистам квадратным километрам, общий запас сырых солей калия выражается в шестидесяти миллиардах тонн. При современном потреблении калийных солей всем миром этих запасов хватит более чем на три тысячи лет.

Первый калийный рудник будет добывать два миллиона пятьсот тысяч сырых калийных солей (сильвинита) в год».

Вот все, что я успел прочесть в Соликамской гостинице, похожей на монастырь. Электричество потухло. По коридору бегал пятилетний мальчик. Он встряхивал русыми волосами и изображал шахтера: сверлил карандашом стену, долго сопел и запихивал в щелку кусок газеты – шнур от воображаемого динамита, – потом взрывал его – бу-у-ум! – и от стены отваливались несуществующие куски розового сильвинита. Мальчик был один. Отец его, маркшейдер, уехал на рудник.

Внизу, в столовой, под многометровыми сводами пермские люди в необъятных тулупах и меховых сапогах пили крепкий чай. За окнами визжали полозья, и разбитый колокол на соборной колокольне старческим голосом отзванивал часы. Снег шел не переставая.

Я подошел к окну, но ничего не увидел, кроме седых от инея деревьев, освещенных керосиновой лам-поп из окна, и полярной ночи, дымившейся над городом с непередаваемой тяжестью.

Полярная тьма убивала сон. Неотвязное впечатление, что приход короткого серенького дня-дело чисто случайное, что этого дня может и не быть совсем, что ночь останется на многие месяцы, преследует здесь всех нервных людей. Успокоение приходит только к утру, когда часы показывают десять и за окнами появляется слабый намек на небо, промазанное густой кубовой краской.

Я узнал историю Соликамска в первый же день, поразительную историю, какой вправе гордиться любой северный город Союза.

Весь день я потратил на две веди – я смотрел и слушал. Это был своего рода действенный и богатый содержанием отдых.

Что можно увидеть в Соликамске?

Времена Ивана Грозного. Легкие соборы, будто слепленные из снега. Крепостные колокольни и низкие неуклюжие колонны, похожие на купчих в толстых шубах, – все то, что называют музейными ценностями. Треснувшие фундаменты, решетки узких окон, чугунные кружки для сбора подаяний, запах острога и богатых некогда погребов.

Монахи и купцы владели этим Чердынским краем. Монастыри похожи на крепости и амбары, крепости похожи на церкви, – древнее христианство вместе с тяжелыми парчовыми обрядами принесло сюда запах богатств, тугих тюков пушнины, вкус к звону денег, первые чугунные пушки – «единороги», палицы и скверный первобытный порох.

Отсюда монахи-колонизаторы делали набеги на Тобольскую сторону. Здесь они сожгли во время морового поветрия несчастного пермского лекаря, требовавшего открыть голодающим смердам монастырские амбары.

В одной из древних церквей устраивается музей Соликамского края. Он еще не открыт. На его белокаменную лестницу ветер наметает через разбитое окно сухой снег. У дверей прислонена исполинская чугунная плита с могилы «благороднейшей госпожи советницы Феодосии Турчаниновой».

С завидной точностью в шестидесяти литых строках рассказана сытая и скупая событиями жизнь купчихи XVIII века Феодосии.

В этой плите – все захолустье, весь угарный сон древней Руси, горькая судьба крепостных литейщиков, неведомо сколько недель проработавших над отливкой этой чудовищной плиты.

Из-за открытой двери музея пахнет тлением церковных тканей, воском и снегом.

Это будет один из необычайнейших музеев СССР. Здесь рядом будут стоять средневековая Россия и вклинившаяся и расколовшая ее, как обугленную гнилушку, молодая социалистическая индустрия. Гул турбин Соликамской ТЭЦ и едкая кровь калия, облагораживающая поля, заглушат и вытравят гнусавый гомон колоколов, запах лаврского ладана и мироточивых святительских костей.

Рядом с историей Строгановых и Перми Великой в новом музее возникнет молодая еще, но блистательная история советского калия. На карту мира нанесут семь пятен, показывающих залежи калия, и самым обширным будет Соликамское. Рядом с ним станут по нисходящей кривой Страссфурт (Германия), Мюльгаузен (Эльзас), Манроза (Испания), Соляная долина (Абиссиния), Калуш (Польша) и Мертвое море (Палестина).

Мальчик, игравший в гостинице, очень мал. Вряд ли он будет помнить первые годы рождения Соликамского рудника. Он будет завидовать нам потому, что не так часто в жизни посчастливится быть участником и свидетелем рождения в глухомани, в непроходимых лесах, среди стареющих сотни лет домишек и церквей, величайшего промышленного центра, свидетелем рождения рудников, новых городов, железных дорог, теплоэлектроцентралей. Свидетелем того, как Соликамск, раньше неведомый никому, кроме седобородых историков, становится мировым центром и имя его повторяется тысячи раз в Германии, Испании, Соединенных Штатах.

1932

• Бординских, Г. А. Соликамск литературный : [сб. произведений] / Г.А. Бординских, Е.И. Бакланова ; [рук. проекта С.Н. Сизова ; ред. Р.Я. Бординских ; худож. ред. В.К. Бадалов]. - Соликамск: Типограф, 2006. - 122 с.: ил.
• Воспоминания о Константине Паустовском : сборник / сост. Л. Левицкий. - Москва : Совет. писатель, 1975. - 464 с. : ил.
• Измайлов, А. Ф. Наедине с Паустовским : К. Г. Паустовский - прозаик, публицист, критик, драматург / А. Ф. Измайлов ; отв. ред. А. Н. Иезуитов ; АН СССР. - Ленинград : Наука : Ленингр. отд-ние, 1990. - 134 с. : ил. - (Литературоведение и языкознание).
• Ильин, В. С. Константин Паустовский : Поэзия странствий : Лит. портрет К. Паустовского. - Москва : Сов. Россия, 1967. - 135 с. - (Писатели Советской России).
• Левицкий, Л. Константин Паустовский : Очерк творчества / Л. Левицкий. - 2-е изд., доп. - Москва : Сов. писатель, 1977. - 408 с. : ил.
• Львов, С. Константин Паустовский : критико-биогр. очерк / С. Львов ; Дом дет. книги. - Москва : Детгиз, 1956. - 94 с.
  
• К. Г. Паустовский. Материалы и сообщения : Сборник / Ком. по культуре Москвы. Моск. лит. музей-центр К. Г. Паустовского ; редкол. : пред. : Кременцов Л.П. [и др.]. - Москва : Мир Паустовского, 2002. - (Вып. 4. Кн. 2 : Персонажи и герои книг К. Паустовского).
• Кременцов, Л. П. К. Г. Паустовский : (Талант - мировоззрение - мастерство) : Материалы к спецкурсу / Л. П. Кременцов ; М-во просвещения РСФСР. Рост.-на-Дону гос. пед. ин-т. - Ростов н/Д : [б. и.], 1975.
  
• Кременцов, Л. П. К. Г. Паустовский (1892-1968) // Русская литература XX века. (После 1917 года) : программа и методические указания в помощь самостоятельной работе студентов / Л. П. Кременцов ; Московский педагогический университет. - Москва : 1996.
  
• Кременцов, Л. П. Книга о Паустовском : очерки творчества : учеб. пособие / Л. П. Кременцов ; Правительство Москвы. Ком. образования. Моск. гор. пед. ун-т. - Москва : Жизнь и мысль : Моск. учеб., 2002. - 207 с.
• Трефилова, Г. К. Паустовский : мастер прозы / Г. К. Трефилова. - Москва : Худож. лит., 1983. - 128 с.