Известно, что в 1812 году, при открытии императорской публичной библиотеки, директор ея А. Н. Оленин, близкий друг Крылова, предложил ему занять место помощника библиотекаря по русскому отделу книг, а в 1816 г., по смерти библиотекаря, Крылов занял его место. Для жительства служащих при библиотеке были отведены квартиры через дом от главного здания библиотеки. В нем также поселился Крылов, и тут-то началась его тихая, беззаботная и однообразно-ленивая жизнь, которой он не изменял в продолжение тридцати лет. Домашние привычки вполне выказывали ленивый характер и неряшливость Ивана Андреевича. Сам он нисколько не заботился о порядке и чистоте своего жилища и не принуждал к этому свою прислугу, стоявшую из пожилой женщины с девочкой, ея дочерью. Из всех комнат Крылова угольная, окнами на Невский проспект, служила обыкновенным местопребыванием хозяина. Здесь над диваном, на котором любил сидеть Крылов, висела картина, державшаяся боком на одном гвозде. Когда видевшие это предостерегали Ивана Андреевича, чтобы в случае падения она не убила его, он безпечно отвечал: "Если действительно придется ей упасть, то рама по косвенному положению своему, должна, падая, описать кривую линию и миновать мою голову".

В зале же окно почти всегда было открыто, и Крылов, набрасывая зерен на подоконник, приучил к себе голубей, следы присутствия которых носила на себе вся комната. То, что мы называем находчивостью ума, наш баснописец часто показывал самым неожиданным и оригинальным образом. Раз он выпросил у Оленина для прочтения на дом дорогое и редкое издание описания Египта. Утром в халате с чашкой кофе, он поместился, чтобы лучше рассмотреть роскошные гравюры в зале у окна на стуле, который вместе с столиком стоял на приделанном возвышении, какия часто делались встарину у окон. Одну половину раскрытой большой книги положил он на окно, а другую на стол, корешок же поддерживал левой рукой. Вдруг ему показалось, что стул покачнулся, как будто соскользнувши с возвышения. Силясь сохранить равновесие, Иван Андреевич в торопях схватил правой рукой за блюдечко чашки, отчего она, опрокинувшись, залила кофе листы книги... В одно мгновение, кинув книгу на пол, Крылов бросился в кухню, отделенную коридорчиком от залы, схватил там ведро воды и, втащив в залу, стал поливать из него книгу. Видя это, но ничего не понимая, служанка опрометью бросилась к жившему наверху по той же лестнице Гнедичу и, призывая его к барину, намекала, что тот рехнулся.

Вот как рассказывал об этом Гнедич, всегда немного театральный: "Вхожу. На полу море. Крылов с поднятым ведром льет на книгу воду. Я кричу в ужасе. Он продолжает".

Опорожнив ведро, Крылов рассказал, в чем было дело, прибавив, что без воды не было возможности свести кофейные пятна.